Неточные совпадения
Михайлов
продал Вронскому
свою картинку и согласился делать портрет Анны. В назначенный день он пришел и начал
работу.
— Вон запустил как все! — говорил Костанжогло, указывая пальцем. — Довел мужика до какой бедности! Когда случился падеж, так уж тут нечего глядеть на
свое добро. Тут все
свое продай, да снабди мужика скотиной, чтобы он не оставался и одного дни без средств производить
работу. А ведь теперь и годами не поправишь: и мужик уже изленился, и загулял, и стал пьяница.
О каких-либо
работах не могло быть и речи, так как «только провинившиеся или не заслужившие мужской благосклонности» попадали на
работу в кухне, остальные же служили «потребностям» и пили мертвую, и в конце концов женщины, по словам Власова, были развращаемы до такой степени, что в состоянии какого-то ошеломления «
продавали своих детей за штоф спирта».
Как приду с
работы, мне он
свой майдан уверял, я
продавал, а он мне за это 15 копеек в сутки платил.
Это враждебное чувство к собственному детищу проснулось в душе Родиона Потапыча в тот день, когда из конторки выносили холодный труп Карачунского. Жив бы был человек, если бы не
продала проклятая Рублиха. Поэтому он вел теперь
работы с каким-то ожесточением, точно разыскивал в земле
своего заклятого врага. Нет, брат, не уйдешь…
Вещи продолжали продаваться, Наташа
продала даже
свои платья и стала искать
работы; когда Алеша узнал об этом, отчаянию его не было пределов: он проклинал себя, кричал, что сам себя презирает, а между тем ничем не поправил дела.
Порфирий Владимирыч при этом вступлении зеленеет от злости. Перед этим он только что начал очень сложное вычисление — на какую сумму он может
продать в год молока, ежели все коровы в округе примрут, а у него одного, с Божьею помощью, не только останутся невредимы, но даже будут давать молока против прежнего вдвое. Однако, ввиду прихода Евпраксеюшки и поставленного ею вопроса о блинах, он оставляет
свою работу и даже усиливается улыбнуться.
Яповорачиваюсь и быстро заканчиваю
свой осмотр. «Неужто же я в самом деле
продаю? — спрашиваю я себя. — Ежели
продаю, то каким же образом я как будто не сознаю этого? ежели же не
продаю, так ведь это просто разорение: никто никакой
работы не делает, а все только дыры замазывают да приготовляются кому-то показать товар лицом».
В одной грамоте начала XVII века пишется: «А иные многие служилые люди, которых воеводы и приказные люди посылают к Москве и в иные города для дел, жены
свои в деньгах закладывают у
своей братьи, у служилых же и у всяких людей на сроки; и отдают тех
своих жен в заклад мужи их сами, и те люди, у которых они бывают в закладе, с ними до сроку, покаместа которыя жены муж не выкупит, блуд творят беззазорно; а как тех жены на сроки не выкупят, и они их
продают на воровство же и в
работу всяким людям, не бояся праведного суда божия» (Румянцевские грамоты, III, 246).
Он принудил ее взять у него несколько денег, сказав: «Я не хочу, чтобы Лиза в мое отсутствие
продавала работу свою, которая, по уговору, принадлежит мне».
Женский пол, как замужние, так и незамужние,
продавали свои труды нипочем: в услуги или на
работу поденно охотно набивались «из-за прокорму», но и на этих условиях в деревнях места нельзя было найти.
Чем меньше я дам
работы народу, заменив ее машинами, и чем дороже
продам ему
свой товар, тем я больше наживу, — говорит фабрикант.